В конце XIX века сын сельского священника, ученый-педагог Петр Каптерев слишком много выступал за свободу, самоопределение и индивидуализацию. Поэтому в советское время получил ярлык «не понявшего значения Октябрьской революции для народного образования». Работы Каптерева, которого студенты называли Зубром, не переиздавались вплоть до 80-х годов прошлого века. По мнению Каптерева, чтобы быть педагогом, нужно сначала быть антропологом, то есть знать психологию и физиологию. Он доказывал, что педагогика это искусство, причем у каждого народа свое (как утверждал Ушинский), а не общечеловеческое знание. Выступал за эвристические методы обучения. Считал, что дети могут самовоспитываться. Не напоминают ли вам эти идеи П. Каптерева основные принципы педагогики Марии Монтессори, провозглашенные ею все в том же начале ХХ века, но совсем в другой стране мира?

В России активность родителей зашкаливает по сравнению с другими странами. Да и государству палец в рот не клади. Но история создается сама собой, ее не купишь и не продашь. Вот и Константин Дмитриевич Ушинский 160 лет назад отмечал подобное явление. А еще он считал, что всего в образовании и воспитании людей можно достичь "быстрым развитием педагогической литературы, огромным распространением в обществе педагогических сведений всякого рода, собранием и опубликованием мельчайших фактов, относящихся к общественному воспитанию". Но как к этому можно отнестись сегодня?

"Чтобы стремиться вперед, надо, чтобы манил нас идеал. Надо, чтобы мы не считали достигнутое совершенством и знали, куда нам идти, к чему стремиться. Плохой тот солдат, который не метит в фельдмаршалы. Дружно, братья, вперед — не ударим же лицом в грязь пред школой Ильиных. Дружно вперед, но помаленьку, настойчиво и не спеша, по одежке протягивая ножку". Барон Корф, 1871 год.

Начальная и средняя школа Монтессори становятся все более актуальными. Несколько нынешних частных практик, к сожалению, не в состоянии представить нам образ такой школы. Но история говорит, что для ее создания у нас в отличие от многих других стран мира есть серьезные историко-культурные основания. Речь идет о начальной монтессори-школе для детей после семи лет, которую в 30-х годах ХХ века организовали в Ленинграде Юлия Ивановна Фаусек и ее коллеги – талантливые учительницы начальных классов Андриановы. Выходит, опыт монтессори-школ в России требует скорее современного возрождения, чем восприятия западной модели.

Любая антология исторических текстов классиков русской школы переносит нас к истокам российского образования. Удивительно, как меняются образы времени и в то же время сколь они неизменны! «Свободная школа есть школа будущего. Как она сложится – неизвестно, – писал более 150 лет назад Лев Николаевич Толстой. – Едва ли через сто лет отживут все готовые училища, гимназии, университеты и вырастут сложившиеся заведения, имеющие своим основанием свободу учащегося поколения».

В жизни часто уместны культурно-исторические аналогии. Мы специально решили опубликовать эту статью в непростой для сегодняшней России и российского образования момент, чтобы обнаружить историческое противоборство демократических и бюрократических тенденций политики правительства в области народного просвещения в середине ХIХ века и сегодня. Ведь дело совсем не в том, что современная российская школа изменяет российским духовно-нравственным ценностям в пользу западных (и в конечном итоге – общечеловеческих), а в том, что нынешние подходы к государственным реформам в этой области направлены на ограничение свободы действий всех участников образования в стране. Но давайте обернемся на полтора века назад. Как же мы похожи с Россией позапрошлого века! Что если теперь спрогнозировать свое недалекое будущее?

Нет будущего без настоящего и тем более прошлого. «Русскую школу от нас скрывали тщательно. Почему? Чего боялись? Может быть, в ней какая-то сила, опасная для режима? Способная создать совершенно другое общество? Или, быть может, нас бережно предостерегали от пустых увлечений, иллюзий, повторения ошибок? Но незнание вряд ли помогает» (А. Цирульников)