Для борьбы нужен преимущественно характер и воля; для изучения — воля и любовь к делу
Переходное время, в которое сумасбродства и беспорядки впечатлительной молодежи обращают на себя и сосредоточивают все внимание правительства, без сомнения, малоудобно для коренных и существенных преобразований в деле народного просвещения. В это время живем мы теперь и, долго ли оно продолжится, не знаем. Между тем его не следует упускать даром, и именно люди, преданные и по долгу службы, и по внутреннему влечению делу народного образования, должны приготовлять себя глубоким и всесторонним изучением этого предмета и ревностно собирать материалы, приложение которых понадобится в недалеком будущем.
Как ни заманчива, как ни почетна роль борца в это переходное время с напором всех, одно другому противоречащих убеждений, - я со всеми страстями и страстишками и отживающего свой век и грядущего поколений, но глубокое, всестороннее и беспристрастное изучение дела народного образования несовместимо с борьбой. Сил человеческих недостанет, чтобы в одно и то же время энергически противостоять борьбе и с научным бесстрастием изучать обширный предмет. Для борьбы нужен преимущественно характер и воля; для изучения — воля и любовь к делу.
Выведенный почти случайно на поприще этой борьбы, я три с половиной года мужественно противостоял и не устал еще, потому что не потерял еще доверия к себе и не потерял доверия к себе нового поколения. Но благоразумие и опыт жизни требуют не увлекаться временным успехом, постоянно следить за собой и наблюдать за собственным запасом сил и умения. Делая это, я вижу ясно, что мне многого, чрезвычайно многого недостает еще.
А. Сидоров. Н.И. Пирогов и К.Д. Ушинский в Гейдельберге
Как часто мы и за просвещение, и за многое другое беремся, его не зная
Обдумывая все жизненные вопросы нашего народного образования, вижу, что и я, да и все мы, нечего греха таить, еще ничего положительного не знаем об этом предмете: только пробуем и колеблемся, даже в таких вещах, касающихся образования, которые уже давным-давно разрешены на Западе, от которого оно пришло к нам. Есть же тому какая-нибудь причина? Нельзя же, наконец, серьезно утверждать, что один склад нашего ума уже таков, что ни одна общечеловеческая истина не может быть им хорошо переварена. Нет, причина тому другая; она лежит на ладони — это наше незнание.
Мы и за просвещение, как и за все другое, беремся, его не зная. Мы и в деле просвещения, как и во всех других делах, хватались сначала за механизм, который нам очень понравился как остроумная игрушка, пустили в ход все колеса администрации, не зная, что основанием ему служит такое же глубокое изучение сил и материи, как и то, которое послужило к изобретению пароходов и паровозов.
Путем горького опыта я дошел до сознания моего неведения и хочу учиться, чтобы быть истинно полезным делу народного просвещения. Я не боюсь упасть в борьбе, которую веду теперь, потому что, упав, ничего не потеряю, а не потеряю потому, что ничего не ищу.
Но для чего же терять силы и годы жизни, которых мне уже осталось не слишком много, на неверное, когда я наверное знаю, что мог бы быть несравненно более полезен святому и общему делу просвещения, если бы принялся изучать его там, где оно выработалось и окрепло вековыми трудами передовых людей.
Получив поручение от министерства народного просвещения изучить в течение нескольких лет серьезно, а не на скорую руку, как это делается теперь, образование на Западе, я несравненно более был бы полезен и ему, и России, нежели теперь, разыгрывая роль полицмейстера, поставленного в зависимость от местных начальств края и от различных видимых, более или менее случайных обстоятельств.
Я не преувеличиваю и не искажаю фактов, называя попечителя учебного округа в настоящее переходное время смут и беспорядков полицмейстером.
Как ни обширна и ни благотворна могла бы быть деятельность лица, которому вверяется просвещение края, но на деле, когда правительство все внимание сосредоточивает на этих, в сущности, неизбежных, треволнениях корпоративной жизни учащегося поколения, эта деятельность принимает характер чисто полицейский.
Поручите мне быть постоянным корреспондентом министерства образования за границей
Не отраднее ли для всякого мыслящего патриота при такой обстановке посвятить все свои умственные способности службе прекрасному будущему, серьезно подготовляясь и подготовляя других к нему тщательным и всесторонним изучением дела просвещения на Западе? Изучая там на месте, не мимоходом и не проездом, этот предмет, сделавшийся уже конечной целью моей жизни, я бы более, чем кто-либо другой, мог отыскать и применительную его сторону к просвещению нашего отечества.
Мне теперь не по одним слухам знакомы все слабые стороны нашего просвещения, я уже достаточно изучил его механизм. Но открыть существенные выгоды и скрытый недостаток различных способов образования в чужих странах можно не иначе, как проследив за ними тщательно и в течение довольно долгого времени. Только тогда истинные результаты делаются для наблюдателя очевидными. Зная об образовании в Англии, Германии, Франции и Америке только по описаниям и слухам, мы почти ничего не знаем, насколько оно применимо к нам. А это самое главное.
Я взялся бы тщательно рассмотреть все дело: взялся бы для распространения верных сведений об успехах педагогии издавать периодическое сочинение. Мне можно было бы поручить руководство молодыми учеными, посылаемыми за границу для приготовления к занятию профессорских кафедр.
Я знаю из опыта, как часто они блуждают, теряя много времени и не зная с первого раза, как распорядиться своими занятиями. Я мог бы находиться в постоянном сношении со всеми заграничными педагогами и следить за их действиями, не увлекаясь, однако, поверхностно, как это нередко случается при мимоходном посещении школ путешественниками.
Короче, я не могу понять, почему министерство народного просвещения до сих пор не имеет такого постоянного корреспондента и наблюдателя за ходом просвещения за границей, как военное ведомство имеет по своей части. Предложение мое я уже имел честь сообщить г. министру народного просвещения.
