Вольнодумный артиллерийский офицер. Такое бывает?
Лев Николаевич Толстой, его жизнь и судьба, грандиозные романы, повести, проникновенные философские эссе, острые публицистические статьи, рассказы и сказки продолжают восторгать многие миллионы людей на всех континентах. Он — народный просветитель и опередивший время весьма успешный учитель, автор «Азбуки» и учебников для детей, он оказал сильнейшее влияние на формирование теории и практики свободного образования во всем мире. Воспитанный в родовом поместье Ясная Поляна, Толстой увлекся проповедью свободы личности в сочинениях Ж.-Ж. Руссо, призывавшего возвратиться к первозданной простоте, что назвали «опрощением».
В 1849 г. молодой писатель начал учить грамоте крестьянских детей в своем имении. В 1852 г. в «Современнике» Толстой опубликовал повесть «Детство», в которой нашли отражение тончайшие нюансы воспитания в дворянской семье. Толстой сознает печальный факт: «счастливая, счастливая пора детства» «невозвратима», однако память Николеньки Иртеньева о детском жизнечувствовании в повести связана с неизбывной радостью бытия и любовью к родным людям.
В 1852–1854 гг. Толстой опубликовал продолжение автобиографической трилогии — «Отрочество» и «Юность», ими зачитывались многочисленные поклонники молодого таланта. Однако начавшаяся война отвлекла от литературного творчества. Артиллерийский офицер Толстой принял участие в Кавказской, а затем в Крымской кампаниях, с ноября 1854 г. по август 1855 г. сражался в самом пекле героической обороны Севастополя.
В огне крымских боев родился могучий талант писателя, религиозного мыслителя, последовательного пацифиста, великого человека, ставшего воплощенной совестью нашей страны и всего мира.
После войны, совершив длительную поездку по Европе, он вернулся на Родину в эпоху великих реформ и остался в деревне, стал мировым посредником, чтобы всемерно помогать крестьянам, вышедшим из крепостной зависимости. Толстой признавал лишь образование, трактуемое как «свободное отношение людей, имеющее своим основанием потребность одного приобретать сведения, а другого — сообщать уже приобретенное им».
Школа, рожденная свободной
В условиях политики «непросвещающего просвещения», проводимой властями, осенью 1859 г. Толстой открыл в Ясной поляне школу для крестьянских детей и содействовал организации более 20 начальных школ в окрестных деревнях Тульской губернии, сам преподавал в них, издавал учебные пособия, он активно участвовал в общественно-педагогической деятельности.
«Под словом «школа» я разумею не дом, в котором учатся, не учителей, не учеников, не известное направление учения, но под словом «школа» я разумею, в самом общем смысле, сознательную деятельность образовывающего на образовывающихся».
Писатель призывает: присылайте еще детей! И девочки пусть приходят. Мы все будем учиться! Такова сущность концепции свободного образования яснополянского мыслителя, желавшего учиться сообща со своими учениками. Первые добрые ростки гуманного воспитания Лев Николаевич вырастил на родной тульской почве. «Когда я вхожу в школу и вижу эту толпу оборванных, грязных, худых детей с их светлыми глазами и так часто ангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, вроде того, который испытывал бы при виде тонущих людей... И тонет тут самое дорогое, именно то духовное, которое так очевидно бросается в глаза в детях. Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тонущих там Пушкиных, Остроградских, Ломоносовых…».
В блистательном очерке Толстой описал жизнь своей рожденной свободной школы. Написал так, что невозможно оторваться от этого живописного полотна, казалось бы, обыденного бытия, и очень важно, что мы имеем дело не с искаженным пересказом сторонних наблюдателей. Если вглядеться в детали картины, создается особое, характерное для всех его литературных произведений ощущение: ты отчетливо видишь всех, о ком он рассказывает.
Раскрывая важнейшее концептуальное свойство яснополянской школы, писатель сравнивает свое детище с живым существом, которое не только с каждым годом, днем и часом видоизменяется, но и подвержено временным кризисам, невзгодам, болезням и дурным настроениям. Свое детище он сравнивает с «любимым ребенком»: «То, что для первых [учителей] кажется разумным, необходимым, не могущим быть иначе, как черты лица любимого, хотя и некрасивого ребенка, росшего на глазах, для новых учителей представляется иногда исправимым недостатком». Он весьма самокритичен, когда рассказывает о том, что проработавшие уже несколько лет два учителя привыкли к ученикам, к «свободе и внешней беспорядочности» школы, однако еще не вжились в жизнь школы, остались поклонниками внешней аккуратности, расписания, звонка, программ и т.п., и характер школьной жизни им пока чужд.
…ибо в свободной школе ученика не мучает мысль о предстоящем уроке
Яснополянская школа располагалась в двухэтажном каменном доме, две комнаты которого были заняты: одна — кабинетом, две — учителями. Лестница и сени истоптаны снегом или грязью; тут же висит расписание. Для изучения жизни школы оно весьма показательно: 1) чтение механическое и постепенное; 2) писание; 3) каллиграфия; 4) грамматика; 5) священная история; 6) русская история; 7) рисование; 8) черчение; 9) пение; 10) математика; 11) беседы из естественных наук; 12) Закон Божий.
Утром, часов в восемь, учитель, живущий в школе, любитель внешнего порядка и администратор школы, посылает одного из мальчиков, которые почти всегда ночуют у него, звонить. «Через полчаса после звонка, в тумане, в дожде или в косых лучах осеннего солнца, появляются на буграх (деревня отделена от школы оврагом) темные фигурки по две, по три и поодиночке. Табунное чувство уже давно исчезло в учениках. Уже нет необходимости ему дожидаться и кричать: «Эй, ребята! В училищу!». Уже он знает, что училище среднего рода, много кое-чего другого знает и, странно, вследствие этого не нуждается в толпе. Пришло ему время, он и идет».
Заметим, что в нынешней типологии образовательных учреждений только «училище» — русский термин, да и «детский сад» — русский перевод термина Фридриха Фрёбеля. Толстой пишет: «Мне с каждым днем кажется, что все самостоятельнее и самостоятельнее делаются личности и резче их характеры. Дорогой почти никогда я не видал, чтобы ученики играли — нешто кто из самых маленьких или из вновь поступивших, начатых в других школах. С собой никто ничего не несет: ни книг, ни тетрадок. Уроков на дом не задают».
День они проводили в школе, а вечер у них проходил в играх, до полуночи сидели у него на террасе. В Ясной Поляне сумели изжить извечный страх, царящий в казенном обучении, ибо в свободной школе ученика не мучает мысль о предстоящем уроке. Он приходит на занятия в полной уверенности, что в школе сегодня будет радостно, как вчера.
Ребенок не скован по рукам и ногам тягостным ожиданием и извечной тревогой, что этого не выучил, это забыл, то не успел. Детям никогда не делают выговоров за опоздание, ведь они приходят сюда по своему желанию и редко опаздывают.
«Садятся они, где кому вздумается: на лавках, столах, подоконнике, полу и кресле…»
Ученики в каждом классе делились на два отделения по возрасту и уровню подготовки, в старшем классе — 12, в младшем — 25 учеников.
В свободной школе: положим, по расписанию в первом, младшем, классе — «механическое чтение», во втором — «постепенное чтение», в третьем — математика.
Учитель приходит в комнату, он берет книжки, раздает тем, которые с ним пошли к шкафу, из кучи на полу — верхние, лежа, требуют книжку. Как только большинство взяли книжки, все остальные уже бегут к шкафу и кричат: «Мне, и мне! Дай мне вчерашнюю» и т.п…. Увлеченные покоряются и, запыхавшись, берутся за книги и только в первое время, сидя за книгой, поматывают ногой от неулегшегося волнения. С тем же увлечением, с каким он драл за виски Митьку, он теперь читает… книгу, чуть не стиснув зубы, блестя глазенками и ничего не видя вокруг себя, кроме своей книги. Оторвать его от чтения столько же нужно усилий, сколько прежде от борьбы. «Садятся они, где кому вздумается: на лавках, столах, подоконнике, полу и кресле… все товарищи, толкаясь и ныряя под лавками, пролезают туда же, садятся рядом и, оглядываясь кругом, представляют на лице такой вид счастья и удовлетворенности, как будто они уже, наверное, на всю остальную жизнь будут счастливы, усевшись на этих местах». Учитель приходит, и все обступают его у доски, или на лавках ложатся, или садятся на столе вокруг учителя либо одного читающего. Толстой сформулировал правило: чем легче учителю, тем труднее ученикам учиться. Чем труднее учителю, тем легче ученикам.
.jpg)
Расписание для детей, а не дети для расписания!
Толстой подчеркивает: учитель может начать арифметику и перейти к геометрии или начать историю, а закончить грамматикой. Если занятие увлекательно, то оно вместо одного часа продолжается три часа. Бывает, что ученики сами кричат: «Нет, еще-еще!». Урок Закона Божия один только бывает регулярно, потому что законоучитель живет за две версты и бывает два раза в неделю, и в класс все ученики собираются вместе. Любимый для всех класс рисования бывает в полдень, когда уже проголодались, насиделись часа три, а тут еще нужно переносить лавки и столы из одной комнаты в другую, и возня поднимается страшная; но, несмотря на то, как только учитель готов, ученики готовы, и тому, кто задерживает начало класса, достанется от них же самих.
Смысл концепции
Толстой раскрывает смысл концепции: «По моему мнению, внешний беспорядок этот полезен и незаменим, как он ни кажется странным и неудобным для учителя… Во-первых, беспорядок этот, или свободный порядок, страшен нам только потому, что мы привыкли совсем к другому, в котором сами воспитаны. Во-вторых, в этом, как и во многих подобных случаях, насилие употребляется только вследствие поспешности и недостатка уважения к человеческой природе… стоило только немного подождать, и беспорядок (или оживление) самоестественно улегся бы в порядок, гораздо лучший и прочнейший, чем тот, который мы выдумаем».
Свободная школа начинается с решительного отказа от замшелых пошлостей учебного формализма, ибо здесь возникает новая система ценностей — личность ученика. В этом сущность личностно-ценностного подхода: школьники — личности, имеющие те же потребности, что и взрослые, и теми же путями мыслящие. Незнакомые со «свободным порядком» учителя подумают, что без учительского вмешательства «беспорядок» опасен вредными последствиями: дети перебьются, переломаются и т.д. Однако Толстой отмечает: в свободной школе за год — лишь два случая ушибов.
Толстой провозглашает манифест нового образования: школа не должна вмешиваться в дело воспитания, подлежащее одному семейству, что школа не должна и не имеет права награждать и наказывать, что лучшая полиция и администрация школы состоит в предоставлении полной свободы ученикам учиться и ведаться между собой, как им хочется.
От традиционной системы в Ясной Поляне сохранили отметки, считается, будто отметки для детей — «оценка их труда», и, если учитель неверно поставил оценку, они не дают ему покою и плачут горькими слезами, ежели не добьются изменения. Стремясь соответствовать общественным потребностям трудового народа, Толстой ввел в Яснополянской школе занятия по столярному делу и сельским работам, которыми он сам руководил. Вводя в труд элементы игры, он стремился сделать его увлекательным и радостным. Большое значение Толстой придавал и физическому развитию детей.
Во второй половине дня занятия начинались с урока священной или русской истории, на который весьма охотно собирались все классы.
Вокруг учителя дети рассаживались амфитеатром: на лавках, столах, подоконниках. Все вечерние уроки, а особенно этот первый, имели характер «спокойствия, мечтательности и поэтичности». Толстому близки и дороги все эти дети, фигуры которых он обессмертил своим талантом живописца: «Придите в школу сумерками — огня в окнах не видно, почти тихо, только вновь натасканный снег на ступени лестницы, слабый гул и шевеленье за дверью, да какой-нибудь мальчуган, ухватившись за перила, через две ступени шагающий наверх по лестнице, доказывают, что ученики в школе.
Войдите в комнату. Уже почти темно за замерзшими окнами; старшие, лучшие ученики прижаты другими к самому учителю и, задрав головки, смотрят ему прямо в рот. Дворовая самостоятельная девочка с озабоченным лицом сидит всегда на высоком столе, так и кажется, каждое слово глотает; поплоше, ребята-мелкота, сидят подальше: они слушают внимательно, даже сердито, они держат себя так же, как и большие, но, несмотря на все внимание, мы знаем, что они ничего не расскажут, хотя и многое запомнят. Кто навалился на плечи другому, кто вовсе стоит на столе. Редко кто, втиснувшись в самую середину толпы, за чьей-нибудь спиной, занимается выписыванием ногтем каких-нибудь фигур на этой спине. Редко кто оглянется на вас». Во время рассказов все замерли, слушают.
Эти дети невероятно интересны автору, он всех их знает, они ему родные, таково главное свойство свободного образования, адресованного живым детям, а не контингенту воспитуемых. Не отчеты, циркулярные письма, учебно-методические распоряжения и иное бумаготворчество казенного заведения, личность ученика находится в центре системы ценностей свободной школы!
Когда рассказ окончен, дети наперебой стараются пересказать учителю, другому учителю, а если его нет, товарищу, постороннему, истопнику, они просят каждого их послушать. Они сами собираются группами и рассказывают, поощряя и поправляя друг другого. Дети больше всего любят чтение и рассказы: «Что все математику да писать — рассказывать лучше, об земле, или хоть историю, а мы послушаем».
По вечерам Толстой читал с детьми «Робинзона Крузо» и другие книги, рассказывал им о казаках, о Хаджи Мурате, об Отечественной войне 1812 г., о случаях из собственной жизни. Занятия нередко проводились в поле, саду, парке, во время прогулок обычно велись беседы и на этические темы. Под его руководством ученики собирали народные предания, сказания и рассказы в деревнях своего уезда, ученики учились писать рассказы, которые публиковались в приложении к журналу «Ясная Поляна».
Таков идеал воспитания: «Вне училища, несмотря на всю свободу его, на воздухе, между учениками и учителем устанавливаются новые отношения — большей свободы, большей простоты и большего доверия, те самые отношения, которые представляются нам идеалом того, к чему должна стремиться школа».
.jpg)
Лучшая система в педагогике — не иметь никакой системы, важнее всего личность ребенка
Инфицированные духом казенщины, критики недоумевали: каково будет устройство государства; когда все захотят быть мыслителями и художниками, а работать никто не станет! Толстой парирует: для этих неспособных работать нужны рабы, которые бы работали за других. Не бойтесь, пишет великий автор: человеку ничто человеческое не вредно. Основанная им школа — бесплатная, дети яснополянских мужиков дворников, приказчиков, солдат, дворовых, целовальников, дьячков и богатых мужиков, которые привезены верст за тридцать и пятьдесят, здесь учились в зимнее время, а летом, с апреля по половину октября, работали в поле. Всех учеников до 40. Девочек от 3 до 5. Мальчики до 13 лет.
Итак, предметов двенадцать, классов три, учеников всех сорок, учителей четверо, уроков в продолжение дня от пяти до семи. Учителя составляют дневники своих занятий, которые сообщают друг другу по воскресеньям, и сообразно тому составляют планы преподавания на будущую неделю. Планы эти каждую неделю не исполняются, а изменяются сообразно требованиям учеников. Важнейшая задача Яснополянской школы — воспитание творческой личности. Основной принцип организации — свобода учеников, которые не связаны обязательными часами занятий. И если уроки на дом не задавали, то на занятиях поощрялась творческая активность и самостоятельность.
Толстой призывал учитывать возможности каждого ученика, его интересы и возрастные возможности. Он сам назвал это временем «трехлетнего страстного увлечения... педагогическим делом». Его начинание стало выдающимся экспериментом свободного образования, отрицающего формализм и казенщину, исходящую от министерства «народного затмения».
Решительно отказавшись от шаблонности в обучении, Толстой утверждал: лучшая система в педагогике — не иметь никакой системы, т.е. важнее всего личность ребенка. Образование, по Толстому, составляет совокупность всех влияний, которые развивают человека, дают ему обширное миросозерцание, новые сведения. Детские игры, страдания, книги, работы, насильственное и свободное учение, искусства, науки, жизнь — все образовывает, все это было революционными новшествами в то время!
Полностью отрицая трафаретную дидактику, Толстой утверждал, что образование строится на свободном общении личностей — учителя и учеников. Он предоставил полную свободу своим ученикам, предвосхитив самые смелые образовательные проекты будущего. Отказавшись от диктата самодовлеющей учебной программы, Лев Николаевич своей главной целью поставил создать главное — живой интерес ребенка. Его свободное обучение как по волшебству превращало, казалось бы, тривиальные школьные занятия в великолепные, проникновенные беседы педагога с детьми. Отрицая всякую фальшь и показную дисциплину в школе, Толстой сумел создать истинный процесс обучения, построенный на гуманной аксиологии — свободе личности в воспитании и обучении.
Пригласив нескольких учителей, а также и нескольких ближайших знакомых и приезжих, писатель предоставил детям в школе полную свободу заниматься обучением согласно своим личностным интересам. Вместо соблюдения казенных требований программы он организовал свободное преподавание при полной заинтересованности учеников, что сделало максимальной эффективность обучения.
«Стоит взглянуть на одного и того же ребенка дома, на улице или в школе, то вы видите жизнерадостное, любознательное существо, с улыбкой в глазах и на устах, во всем ищущее поучения, как радости, ясно и часто сильно выражающее свои мысли своим языком, то вы видите измученное, сжавшееся существо, с выражением усталости, страха, скуки, повторяющее одними губами чужие слова на чужом языке, — существо, у которого душа, как улитка, спряталась в свой домик, все высшие способности; воображение, творчество, соображение уступают место каким-то другим, полуживотным способностям... одним словом, способность подавлять в себе все высшие способности для развития только тех, которые совпадают со школьным состоянием; страх, напряжение памяти и внимание».
«Азбука» Толстого
Чтобы распространить свой опыт среди единомышленников и деятелей просвещения, Толстой издавал журнал «Ясная Поляна», где публиковал статьи и рассказы для детей, на которых воспитывалась вся российская читающая публика. Раздраженные его просветительской деятельностью, во время отъезда писателя власти устроили обыск в Ясной Поляне. Толстой написал возмущенное письмо царю, Александр II прислал извиняться жандармского офицера, однако его учительскую и публицистическую деятельность продолжали считать «предосудительной», и в 1862 г. вышел последний 12-й номер «Ясной Поляны». У Толстого возник замысел «Первой книги для чтения и Азбуки для семьи и школы с наставлением учителю графа Л.Н. Толстого». Весной 1869 г. опубликован последний том «Войны и мира», вслед за великим романом он стал писать учебные пособия для начальной школы с методическими указаниями.
Первая азбука, объемом 700 страниц в четырех книгах, вышла в 1872 г. Затем появились «Арифметика» (1874), «Новая Азбука» (1875), «Русские книги для чтения» (1875). Свой опыт Лев Николаевич обобщил в программной статье «О народном образовании»(1874 г.).
Толстой писал двоюродной тетке: «Азбуку» мою, пожалуй, не смотрите. Вы не учили маленьких детей, вы далеко стоите от народа и ничего не увидите в ней. Я же положил на нее труда и любви больше, чем на все, что я делал, и знаю, что это одно дело моей жизни важное. Ее оценят лет через 10 те дети, которые по ней выучатся».
В современных условиях его «Азбука» позволяет прикоснуться к нынче непонятной речи ушедшей России, погрузиться в быстрые воды реки времени и увидеть тот далекий и вместе с тем знакомый, благодаря гению Толстого, мир наших предков.
«Кажется, вода чистая и прозрачная, а дна не видно — глубоко»
Творчество Толстого Андрей Белый уподоблял колодцу: кажется, вода чистая и прозрачная, а дна не видно — глубоко. Лев Николаевич считал, что большая «Азбука» одна может дать работы на сто лет… при этом важно, чтобы все было красиво, коротко, просто и, главное, ясно. Опираясь на детскую сметливость, Толстой воссоздал из античности сократическую беседу, обучение в диалоге, он задавал множество простых и сложных вопросов: отчего в мороз трещат деревья, отчего бывает ветер. Прирожденный учитель, он строит живое, веселое, творческое общение с ребятами. Толстой утверждал: дети — строгие судьи, поэтому писать для них надо ясно, занимательно, нравственно и просто.
Для написания «Азбуки» Толстой обращался к греческой, индийской, арабской литературе, а также погружался в естественные науки, астрономию, физику. Не то дорого знать, что земля кругла, а дорого знать, как дошли до этого, говорил Толстой.
«Гордые мои мечты об этой “Азбуке” вот какие: по этой “Азбуке” только будут учиться два поколения русских всех детей, от царских до мужицких, и первые впечатления поэтические получат из нее, и что, написав эту “Азбуку”, мне можно будет спокойно умереть». Он использовал лучшие произведения устного народного творчества: былины, легенды, сказки, басни, пословицы и поговорки.
В большую «Азбуку» включена замечательная, отнюдь не устаревшая повесть «Кавказский пленник», ее персонажи, как и все образы его великих творений прозы, живут в сердцах всех его читателей.
В оценке его труда мнения разделились: одни педагоги критиковали Толстого за… простоту изложения, другие углядели талант автора, однако чиновничество министерства народного «затмения» всенепременно отказалось рекомендовать «Азбуку» для школ. Книготорговцы жаловались на дороговизну книги, ее продажа затормозилась.
Впоследствии Толстой решил разделить «большую Азбуку» на 12 книжек: «Первая русская книга для чтения», «Первая славянская книга для чтения», «Азбука» и «Руководства для учителя». Эти брошюры в книготорговле стоили недорого, и вскоре все тиражи раскупили.
Книжечки для детского чтения из «Большой Азбуки» В 1874 г.
Толстой опубликовал «Новую азбуку» и сделал новое издание «Русских книг для чтения» с дополнениями. Рассматривая просвещение крестьян как возвращение образованными людьми долга перед народом, писатель заявлял, что нужно Марфутку и Тараску выучить хоть немножко тому, что мы знаем. Для «Новой азбуки» и написаны «Три медведя», «Филиппок», «Еж и заяц», «Котенок», «Ноша», «Косточка» и еще более 100 новых сказок и рассказов.
Появление «Новой азбуки» разделило просвещенную общественность на противников и сторонников свободного воспитания яснополянского педагога. «Детские книги гр. Льва Толстого следует знать всякому образованному русскому человеку... Этот великий писатель посвятил несколько лет своей жизни сельской школе, много учил в ней и многому в ней научился», — писал педагог С.А. Рачинский в своей книге «Сельская школа». Он продолжал: «Его детские книги, пригодные для детей всех сословий, не плод художественной прихоти, а жизненное дело, совершенное с глубочайшим вниманием ко всем его практическим подробностям, с высокой простотой и смирением».
Он заявил о величайшей услуге, которую Толстой оказал своей работой русскому школьному делу, ибо «нет в мире литературы, которая могла бы похвалиться чем-либо подобным».
Рачинский писал Льву Николаевичу: «3наете ли Вы, какое сокровище Ваша азбука, Ваши книги для чтения?... Поверьте, что в Ваших школьных книгах есть та же доля сверхъестественного, то есть творчество par la grace de Dieu (Божьей милостью), как и в лучших Ваших романах».
В ответ на критику возвращения «азов и складов» в «Азбуке». Толстой возражал, что из поездки по Европе с целью изучения педагогического опыта он первый привез и испытал «звуковой метод» в России. Эксперимент привел его к твердому убеждению, что этот метод... противен духу русского языка и привычкам народа... неудобен для русских школ.
Толстой разработал свой метод, состоящий в том, чтобы называть все согласные с гласной буквой е и складывать на слух, без книги, и был им придуман и использован во всех его школах и, по собственному их выбору, всеми учителями школ, находившимися под его руководством, и всегда с одинаковым успехом. Этот метод он предложил в своей «Азбуке».
«Круг чтения» и «Учение Христа, изложенное для детей»
Лев Николаевич говорил, что человек подобен дроби, где числитель — это то, что он из себя представляет, а знаменатель — то, что он о себе думает. Чем больше он себя мнит, тем меньшим является. Стремясь к опрощению, он отказался от удобств барского бытия, отверг привилегии дворянства, сам занимался физическим трудом, работал в поле, саду. Впоследствии он в мучительном поиске смысла бытия откажется от доходов от литературной деятельности. Изучая религию, философию и точные науки, стремился жить простой жизнью, близкой к природе, предпочитал простую одежду, стал вегетарианцем.
Опрощение — соединение с народом в труде «добывания жизни» — стало для Толстого путем к своей вере. Для счастья нужны: во-первых, «связь человека с природой, т.е. жизнь под открытым небом, при свете солнца, на свежем воздухе, общение с землей, растениями, животными», во-вторых, «любимый и свободный труд и — труд физический, дающий аппетит и крепкий успокаивающий сон», в-третьих, «семья», в-четвертых, «свободное любовное общение со всеми разнообразными людьми мира», в-пятых, «здоровье и безболезненная смерть».
Отвергая пошлое социальное деление на «простой народ» и «образованное сословие», писатель выступает с требованием жить трудом рук своих на земле. Единственным средством спасения он провозглашает всеобщий отказ от насилия, непротивление злу силой. Во время жесточайшего голода в России в 1891 г. Толстой активно участвовал в оказании помощи нуждающимся, со всех сторон света на его имя присылали большие пожертвования, потому что ни правительству, ни, тем более, чиновничеству никто не доверял. На присланные из разных стран деньги писатель организовал множество общественных столовых, которые спасли тысячи людей от голода.
Толстой проповедовал собственное понимание христианства в трудах «Исследование догматического богословия» (1879–1880), «Соединение и перевод четырех Евангелий» (1880–1881), «В чем моя вера» (1884), «Царство Божие внутри вас» (1893). Толстой призвал своих читателей следовать учению Христа. Обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев заявил, что духовные искания Толстого противоречат официальному учению церкви и государству, после чего писателя официально отлучили от церкви в 1901 г. Однако сие решение возымело обратный эффект и вызвало в обществе сочувствие Толстому. Писатель продолжал работать над педагогическими трудами: издал пособия «Круг чтения», «Мысли мудрых людей на каждый день». В журнале «Свободное воспитание» в 1908 г. опубликованы его «Беседы с детьми по нравственным вопросам», «Учение Христа, изложенное для детей».
На 83-м году жизни он лично пожелал «отойти от зла» и в 1910 г. тайно от семьи покинул Ясную Поляну. В пути он заболел и сошел с поезда на станции Астапово. Через семь дней великий русский писатель скончался. Траур по Толстому стал всемирным событием. Его могила без надгробия, накрытая еловыми ветвями, находится на лесной поляне. Здесь в детстве они вместе с братом разыскивали «зеленую палочку», хранившую тайну того, как всех людей сделать счастливыми.
В середине ХХ в. благодаря проповеди и борьбе ученика и последователя Толстого Махатмы Ганди после долгой борьбы за независимость народы Индии освободились от британского колониального гнета. Во второй половине ХХ в. США освободились от расизма благодаря проповеди ученика Толстого и Ганди — Мартина Лютера Кинга. Мир в ХХ в. прямо или косвенно изменен учением Толстого о непротивлении злу силой, лишь только на его родине этого учения не заметили. Созданное в яснополянской школе Толстым и другими выдающимися педагогами свободное образование ныне весьма эффективно используется во многих странах мира.
© Евгений Акимович Князев
© Публикация журнала "Монтессори-клуб"
